Ограбление было совершено во втором часу ночи после Дня Святого Патрика, который в Бостоне справляют особенно бурно. В дверь служебного входа музея постучали, и дежурный охранник отворил. Почему он нарушил строжайшую инструкцию, которая запрещает открывать посреди ночи кому бы то ни было, он и сам потом объяснить не мог.

На пороге стояли двое усатых мужчин в форме офицеров бостонской полиции. Впоследствии очевидцы признавались, что усы производили впечатление фальшивых. Но в тот момент, когда визитеры заявили, что в участке сработал сигнал тревоги, на усы как-то никто не обратил внимания. И хотя вошедшие не имели при себе никакого оружия, существенного сопротивления ни один из двух охранников не оказал. Нажать кнопку тревоги, расположенную за столом дежурного, они не успели. Оба очутились в подвале в наручниках и обмотанные особо прочной клейкой лентой, какую употребляют в строительстве для герметизации труб. А грабители беспрепятственно, не спеша, но и не теряя времени даром, приступили к делу.

Музей Изабеллы Стюарт-Гарднер – одно из лучших в мире частных собраний.

Наследница текстильного короля, она, как многие состоятельные люди, начала покупать картины для украшения собственного дома.

Потом стала посещать лекции по истории искусств и увлеклась эпохой Возрождения, после чего превратилась в серьезного коллекционера.

Ее коллекция собрана при участии выдающегося американского искусствоведа, выходца из ЛитвыБернарда Беренсона.

В ней представлены хрестоматийные работы Боттичелли, Тициана, Рембрандта. Специально для музея было спроектировано и построено четырехэтажное здание Фенуэй-корт в стиле венецианского дворца XV века с использованием подлинных архитектурных деталей, привезенных из Европы. Музей открылся в 1903 году.

Грабители неплохо ориентировались в музее. Они направились на второй этаж, в Голландский зал, и извлекли из рамы полотна Рембрандта «Буря на море Галилейском», «Дама и господин в черном» и «Автопортрет». Из того же зала забрали «Концерт» Вермеера – самую ценную из похищенных картин.

Преступники действовали варварски: они вырезали холсты из рам. У четвертого Рембрандта они попытались взломать раму, но рама оказалась слишком прочной, и картину оставили в покое. Последней жертвой в Голландском зале стал «Пейзаж с обелиском» Говарта Флинка – ученика Рембрандта, чьи работы прежде приписывались учителю.

От голландцев мнимые полицейские перешли в Малую галерею второго этажа и сняли со стены пять акварелей и рисунков Эдгара Дега.

Из Голубой гостиной на первом этаже похитили картину Мане «У Тортони».

На всю операцию ушло полтора часа. Перед отбытием с места преступления грабители стерли записи видеокамер внутреннего наблюдения.

Осталось загадкой, почему они не поднялись на третий этаж, где висит самый ценный экспонат музея – «Европа» Тициана, которую часто называют «Похищение Европы».

Не тронули они ни Боттичелли, ни Рафаэля, ни рисунок Микеланджело, ни других, помимо Мане, импрессионистов.

Зато грабители прихватили относительно дешевые предметы – бронзовый китайский кубок XI века и бронзового орла, некогда венчавшего древко флага наполеоновской армии.

Миссис Сюарт-Гарднер (вторая слева) с друзьями, 1891 год
AP

Внешность преступников удалось установить лишь в самых общих чертах. На сайте ФБР оба описаны как белые, черноволосые и черноглазые, 30–35 лет от роду, комплекции средней, один ростом метр восемьдесят, круглолицый, другой пониже, с лицом продолговатым и в очках в золотой квадратной оправе, с бостонским акцентом.

За помощь в расследовании назначено вознаграждение – сначала оно составляло миллион долларов, но потом сумму увеличили до пяти миллионов.

Основной версией следствия была и остается версия о причастности к ограблению организованной преступности.

Во-первых, воры действовали высокопрофессионально и не оставили никаких следов.

Во-вторых, реализовать похищенное дилетантам не под силу.

В-третьих, в Бостоне мафия ирландская, тесно связанная с ирландскими террористами; ирландские же террористы известны тем, что похищают художественные ценности и потом возвращают за выкуп, пополняя таким образом свой бюджет.

По мнению следователей, о музейной краже такого масштаба не мог не знать главарь бостонской ирландской мафииДжеймс Балджер однако спросить его об этом пока не представляется возможным.

Еще один подозреваемый в соучастии – известный арт-дилер сомнительной репутации Михаэль ван Рейн. Этот человек ведет или вел двойную жизнь. Будучи осведомителем Скотланд-Ярда, он постоянно путается в разные подозрительные истории то с поддельными шедеврами, то с крадеными, при этом выставляя себя непримиримым разоблачителем махинаторов.

В декабре 1999 года с ним встречался корреспондент журнала Atlantic Monthly. Встреча имела место на Тенерифе, где теперь живет ван Рейн с женой и двумя детьми. Антиквар рассказал журналисту, что едва успел улететь из Нью-Йорка – агенты ФБР готовились арестовать его за соучастие в ограблении музея Стюарт-Гарднер. Музей он не грабил, но знает, кто организовал похищение картин и где они могут сейчас быть. Но если он сообщит эту информацию ФБР, его почти наверняка убьют.

Мало-помалу круг подозреваемых сузился до двух лиц. Один из них – опытный музейный вор Майлс Коннор, другой – его коллега и подручный Уильям Янгворт. Правда, в 1990 году Коннор сидел в тюрьме, отбывал 15-летнее заключение за контрабанду антиквариата. Но руководить ограблением можно и из-за решетки.

Картина Вермеера «Концерт» – самая ценная из похищенных.

Майлс Коннор имеет репутацию не просто бандита, но и тонкого ценителя изящных искусств. Его можно было видеть на вернисажах и аукционах, его суждения отличаются компетентностью и безупречным вкусом. В 1997 году он дал в тюрьме интервью журналу Time. На вопрос, имеет ли он отношение к ограблению музея Стюарт-Гарднер, Коннор ответил: «Уж поверьте мне – если бы я обделывал это дельце, то перво-наперво забрал бы «Европу».

Но кое-что интересное Коннор о краже рассказал. Еще в середине 70-х он и его коллега по воровскому ремеслу Бобби Донати пришли в музей Стюарт-Гарднер – не грабить, а полюбоваться шедеврами. Но профессия взяла свое, и экскурсанты обменялись мнениями о том, как легко было украсть из музея картины – система безопасности, мол, просто смехотворная. По ходу непринужденной беседы Донати вдруг увидел наполеоновского орла и сказал, что эта штучка ему ужасно нравится.

Майлс Коннор сказал агентам ФБР, что может навести справки и поинтересоваться, чего хотят за возвращение картин те, в чьих руках они сейчас находятся. Но сидя в тюрьме, он этого сделать не может.

ФБР не стало ходатайствовать о досрочном освобождении Коннора. Но в августе 1997 года, когда сумма награды была увеличена впятеро, в редакцию газеты Boston Herald позвонил Уильям Янгворт, криминальный партнер Коннора. И сказал снявшему трубку репортеру, что картины у него и на них можно даже посмотреть.

Репортер мигом согласился. Янгворт посадил его в машину и после 40 минут езды в неизвестном направлении привез в дом, где журналист и впрямь сподобился увидеть полотно Рембрандта «Буря на море Галилейском». Янгворт позволил ему отскоблить от холста несколько чешуек краски для экспертизы.

Условия Янгворта были простые: он готов вернуть все 13 экспонатов в обмен на пять миллионов долларов наградных, иммунитет от уголовной ответственности и освобождение Коннора. Из ФБР ответили, что в качестве «жеста доброй воли» Янгворт должен вернуть одну картину бесплатно. Но ответа так и не дождались.

«Буря на море Галилейском» – одно из трех полотен Рембрандта, украденных из бостонского музея

Экспертиза краски, которую соскоблил журналист, дала противоречивые результаты, но в итоге специалисты все же пришли к выводу, что журналист видел подделку.

Янгворт вскоре попался на банальном угоне автомобиля и в 2000 году уже отсидел свой срок. В том же, 2000 году условно-досрочно вышел на свободу и Коннор. За ними приглядывают. Следователи уверены, что этот дуэт знает об ограблении многое, если не все.

При расследовании убийства на счету каждый час – если преступление не раскрыто по горячим следам, раскрыть его, когда след простыл, гораздо труднее. При расследовании музейной кражи торопиться некуда. Время работает на следствие.

Сотрудник охраны музея Изабеллы Стюарт-Гарднер в утро после ограбления

Зачем похищают произведения искусства? Разумеется, прежде всего – чтобы выгодно их продать. Однако если картина всплывет на рынке сразу же после похищения, за нее тотчас ухватятся сыщики. Необходимо выдержать паузу, дождаться, пока об ограблении музея публика забудет, – тогда и можно будет выставить картину на торги на каком-нибудь не слишком заметном аукционе, потому что на первоклассных, Sotheby’s и Christie’s, происхождение предметов искусства тщательно проверяют, хотя никакой закон этого и не требует.

Статистика говорит, что эта пауза длится несколько лет, а иногда и десятилетий. За это время люди умирают, распадаются семьи и создаются новые, наследства делятся между дальними родственниками – одним словом, вопрос происхождения того или иного предмета запутывается, а так называемый добросовестный приобретатель, как известно, не ответчик за чужие грехи. 51 процент похищенного искусства реализуется отнюдь не на «черном рынке», который во многом миф, а легально, через аукционы и галереи. Важно только набраться терпения.

…«Концерт» Вермеера открывает все списки художественных ценностей, находящихся в розыске. А в музее на месте украденных холстов висят пустые рамы – ведь создатель коллекции Изабелла Стюарт-Гарднер запретила менять что-либо в экспозиции.

  «Совершенно секретно»