И что бы с вами ни случилось — ничего не принимайте близко к сердцу. Немногое на свете долго бывает важным. 

Слова, сказанные в темноте, - разве они могут быть правдой? Для настоящих слов нужен яркий свет.

Странное дело - нам всегда кажется, что если мы помогли человеку, то может отойти в сторону; но ведь именно потом ему становится совсем невмоготу.

К чему пытаться что-то строить, если вскоре все неминуемо рухнет? Уж лучше плыть по течению, не растрачивая сил, ведь они - единственное, что невозможно восстановить.
Что может дать один человек другому, кроме капли тепла? И что может быть больше этого?
Любую вещь можно куда-нибудь поставить. Места хватит для всего. Только не для людей.
Мы слишком много времени торчим в комнатах, слишком много думаем в четырёх стенах. Слишком много живем и отчаиваемся взаперти. А сольёшься с природой — никогда не станешь отчаиваться.
Стремление противоречить свидетельствует об ограниченности духа.
Одиночество – извечный рефрен жизни. Оно не хуже и не лучше, чем многое другое. О нем лишь чересчур много говорят. Человек одинок всегда и никогда.
Мы живем в век консервов, нам больше не нужно думать. Все за нас заранее продумано, разжёвано и даже пережито. Консервы. Остается только открывать банки. Доставка в дом три раза в день. Ничего не надо сеять, выращивать, кипятить на огне раздумий, сомнений и тоски. Консервы.
Без любви человек не более чем мертвец в отпуске, несколько дат, ничего не говорящее имя. Но зачем же тогда жить? С таким же успехом можно и умереть.
Покой хорош, когда ты сам спокоен.
Только мечта помогает нам примириться с действительностью.
Кто ничего не ждет, никогда не будет разочарован. Вот хорошее правило жизни. Тогда все что придет потом покажется вам приятной неожиданностью.
Самое правильное при расставании - уйти.
Жизнь есть жизнь, она не стоит ничего и стоит бесконечно много. От неё можно отказаться - это нехитро. Но разве одновременно не отказываешься и от мести, от всего, что ежедневно, ежечасно высмеивается, оплёвывается, над чем глумятся, что зовётся верой в человечность и в человечество? Эта вера живёт вопреки всему. Хоть она и пуста, твоя жизнь, но её не выбросишь, как стреляную гильзу! Она ещё сгодится для борьбы, когда настанет час, она ещё понадобится. Не ради себя самого, и даже не во имя мести - как бы слепо ты ни жаждал её, - не из эгоизма и даже не из альтруизма - так или иначе, но всё равно надо вытаскивать этот мир из крови и грязи, и пусть ты вытащишь его хоть на вершок - всё равно важно, что ты непрестанно боролся, просто боролся. И пока ты дышишь, не упускай случая возобновить борьбу.
Ты выглядишь как все мечты мужчины, как все его мечты и еще одна, о которой он и не подозревал.
Женщина от любви умнеет, а мужчина теряет голову.
Кто часто убивал не станет убивать из- за любви. Иначе смерть становится чем смешным и незначительным. Но смерть никогда не смешна. Она всегда значительна.
Никогда не следует мельчить то, что начал делать с размахом.
Человек становится старым лишь тогда, когда уже ничего не чувствует. - Нет, когда уже не любит.
Никаких объяснений. Они слишком отдают пошлостью. Любовь не терпит объяснений. Ей нужны поступки.
Женщин следует либо боготворить, либо оставлять.
Если ты любишь и при этом не веришь в чудеса - ты потерянный человек.
Кто объясняется, тот уже оправдывается.
Победа порождает беспечность.
У того кто отовсюду гоним, есть лишь один дом, одно пристанище - взолнованное сердце другого человека.
В хладнокровных размышлениях можно растворить ненависть и обратить её в целеусремленность.
Человек способен сохранить лишь то, что растет в нем самом. В пустой ночи одиночества, вот тогда в человеке может вырасти что-то свое, если только он не впал в отчаяние.
Кто слишком часто оглядывается назад, легко может споткнуться и упасть.
Человек не подозревает, как много он способен забыть. Это и великое благо и страшное зло.
Самое невероятное почти всегда оказывается наиболее логичным.
Неважно где жить. Больше или меньше удобств — не в этом главное. Важно только, на что мы тратим свою жизнь. Да и то не всегда
Ничто так не утомляет, как болтовня.
В клинике как в монастыре — заново учишься ценить самые простые вещи.
Счастья кругом — сколько угодно. Только нагибайся и подбирай.
Только самые простые вещи никогда не разочаровывают. Счастье достигается как-то очень просто и всегда намного проще, чем думаешь.
Никаких комплексов. Она зеркало, которое все отражает и ничего не удерживает.
Кому нужна мораль в любви? Мораль — выдумка слабых, жалобный стон неудачников.
Свободен лишь тот, кто утратил всё, ради чего стоит жить.
Раскаяние — самая бесполезная вещь на свете, вернуть ничего нельзя. Ничего нельзя исправить.
Жизнь не имела в виду сделать нас совершенными. Тому, кто совершенен, место в музее
Всё, что можно уладить с помощью денег, обходится дёшево.
Человек велик в своих замыслах, но немощен в их осуществлении. В этом его беда, и его обаяние.
Что позабудешь, того потом не хватает всю жизнь. А всё, что запоминается, превращает жизнь в ад.
Если хочешь что-либо сделать, никогда не спрашивай о последствиях. Иначе так ничего и не сделаешь.
Весь мир перестал для меня существовать. А когда ничего больше не существует, несчастье перестает быть несчастьем. Ведь нет ничего, с чем можно его сравнить и остается одна опустошённость. А потом все приходит и постепенно оживаешь.
Фрейд — комплекс неполноценности и психоанализ, боязнь громких слов в любви и склонность к громким словам в политике.
Только мелочи объясняют всё, значительные поступки ничего не объясняют. В них слишком много от мелодрамы, от искушения солгать!
Когда дело касается мелочей, можно и спросить, а ежели речь идёт о важном — никогда.
Счастье начинается тобой и с тобой же кончается
Любить — это когда хочешь с кем то состариться.
…умер человек. Но что тут особенного? Ежеминутно умирают тысячи людей. Так свидетельствует статистика. В этом тоже нет ничего особенного. Но для того, кто умирал, его смерть была самым важным, более важным, чем весь земной шар, который неизменно продолжал вращаться.
Когда умираешь, становишься каким-то необычайно значительным, а пока жив, никому до тебя дела нет.
…будем подобрее, если только можем и пока можем, ведь нам в жизни ещё предстоит совершить несколько так называемых преступлений. По крайней мере, мне. Да и тебе, пожалуй, тоже.
Жить — значит жить для других. Все мы питаемся друг от друга. Пусть хоть иногда теплится огонёк доброты… Не надо отказываться от неё. Доброта придает человеку силы, если ему трудно живётся.
Нигде ничто не ждёт человека, — сказал Равик. — всегда надо самому приносить с собой всё.
Всегда ждёшь, что человек, избежав смерти, будет безмерно счастлив. Но так почти никогда не бывает.
Самый лёгкий характер у циников, самый невыносимый — у идеалистов.
…любовь — не зеркальный пруд, в который можно вечно глядеться. У неё есть приливы и отливы. И обломки кораблей, потерпевших крушение, и затонувшие города, и осьминоги, и бури, и ящики с золотом, и жемчужины… Но жемчужины — те лежат совсем глубоко.
Дай женщине пожить несколько дней такой жизнью, какую обычно ты ей предложить не можешь, и наверняка потеряешь её. Она попытается обрести эту жизнь вновь, но уже с кем-нибудь другим, способным обеспечивать её всегда.
Какими жалкими становятся истины, когда высказываешь их вслух.
Трагедия, затянувшаяся на двадцать лет, рискует выродиться в комедию, подумал Равик. Настоящая трагедия должна быть короткой.
Сердце, однажды слившееся с другим, никогда уже не испытает того же с прежней силой. В какой-то уголок его души Жоан так и не удалось пробраться; только это время от времени заставляло её тянуться к нему. Но, едва проникнув и в последний уголок, она, конечно, покинет его навсегда. Кто же станет дожидаться этого? Кого удовлетворит подобный исход? Кто пожертвует собой ради этого?
Остаться друзьями? Развести маленький огородик на остывшей лаве угасших чувств? Нет, это не для нас с тобой. Так бывает только после маленьких интрижек, да и то получается довольно фальшиво. Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец.
— Жоан, — сказал он. — Я тебе ничего не хочу внушать. Лучше расскажу тебе сказку про волну и утёс. Старая история. Старше нас с тобой. Слушай. Жила-была волна и любила утёс, где-то в море, скажем, в бухте Капри. Она обдавала его пеной и брызгами, день и ночь целовала его, обвивала своими белыми руками. Она вздыхала, и плакала, и молила: «Приди ко мне, утёс!» Она любила его, обдавала пеной и медленно подтачивала. И вот в один прекрасный день, совсем уже подточенный, утёс качнулся и рухнул в её объятия.
Равик сделал глоток.
— Ну и что же? — спросила Жоан.
— И вдруг утёса не стало. Не с кем играть, некого любить, не о ком скорбеть. Утёс затонул в волне. Теперь это был лишь каменный обломок на дне морском. Волна же была разочарована, ей казалось, что ее обманули, и вскоре она нашла себе новый утёс.
— Ну и что же? — Жоан недоверчиво глядела на него. — Что из этого? Утес должен оставаться утёсом.
— Волны всегда так говорят. Но все подвижное сильнее неподвижного.
- Откуда ты все это знаешь?
- Оттого что люблю тебя.
Как она обращается с этим словом, подумал Равик. Совсем не думая, как с пустым сосудом. Наполняет его чем придется и затем называет любовью. Чем только не наполняли этот сосуд! Страхом одиночества, предвкушением другого "я", чрезмерным чувством собственного достоинства. Зыбкое отражение действительности в зеркале фантазии!
-Тебя когда-нибудь бросал человек, которого ты любила?
- Да. - Она взглянула на него. - Один из двух всегда бросает другого. Весь вопрос в том, кто кого опередит.
Смерть - в ней было подлинное величие, в ней человек достигал завершённости, да и то на короткое время.
Нигде ни огонька. Площадь тонула во мраке... В кромешной тьме нельзя было разглядеть даже Триумфальную арку.
Легче переспать с мужчиной, чем назвать его по имени.
От маленькой пустой комнаты веяло безнадежностью, тоской и ноябрем.
Любовь, подумал он. И здесь любовь. Вечное чудо. Она не только озаряет радугой мечты серое небо повседневности, она может окружить романтическим ореолом и кучку дерьма.

Помогай, пока можешь. Делай всё, что в твоих силах... Но когда уже ничего не можешь сделать - забудь! Повернись спиной! Крепись! Жалость позволительна лишь в спокойные времена. Но не тогда, когда дело идёт о жизни и смерти. Мертвых похорони, а сам вгрызайся в жизнь! Тебе ещё жить и жить. Скорбь скорбью, а факты фактами. Посмотри правде в лицо, признай её. Этим ты нисколько не оскорбишь память погибших. Только так можно выжить.

Цитаты из романа "Триумфальная арка" © Эрих Мария Ремарк