Актер, Лос-Анджелес, 52 года

Я отлично ловлю виноград ртом. Отойдите на сколько хотите, бросьте виноградину, и, клянусь, я ее поймаю.

Мой отец — отставной военный, так что в детстве у нас все было как будто по уставу. Он настаивал на том, что все должно делаться по определенным правилам. Когда он уволился из военно-воздушных сил, он открыл собственное дело — начал торговать холодильниками. Мне было лет двенадцать, моему брату — девять, когда в один прекрасный день он решил переделать фасад своего магазина. Старый он сломал и сказал, что придумал нам работу на лето: построить новую стену. Просто чтобы вы понимали, длиной она должна была быть метров двенадцать, а высотой — около пяти. Мы с братом стояли перед магазином и думали: «Тут больше никогда, никогда не будет стены». Все лето мы клали кирпичи, один за другим, один за другим. Лето плавно перетекло в осень, осень — в зиму, а зима — в весну, и только тогда фасад был готов. Я знаю, что отец все это спланировал. Он говорил: «Чтобы я никогда не слышал, что вы чего-то там не можете сделать». А Конфуций говорил: «Прав и тот, кто говорит, что сможет, и тот, кто говорит, что не сможет».

Когда я только приехал в Голливуд, я сказал своему менеджеру: «Хочу быть самой большой кинозвездой в мире». Мы с ним сели и стали анализировать самые популярные фильмы всех времен и народов, чтобы понять, как работает система. Оказалось, что в десяти из десяти фильмов есть спецэффекты, в девяти из десяти — спецэффекты и странные существа, в восьми из десяти — спецэффекты, странные существа и любовная линия. Так что когда мне предложили «День независимости», особых сомнений у меня не было.

Деньги и успех не портят человека, они просто подчеркивают его врожденные свойства.

Я как-то читал про одного альпиниста, который твердо решил покорить Эверест. Все твердил: я это сделаю, я это сделаю, я это сделаю. А когда он таки залез на Эверест, там, на самой вершине, он вдруг понял, что ему нечем дышать. И в голове у него была только одна мысль: как же мне поскорее отсюда смотаться? Я это к тому, что с мечтами лучше быть поосторожнее. Если вы к чему-то очень сильно стремитесь, то потом, когда вы этого добиваетесь, становится как-то не по себе. Последние несколько лет у меня именно такое чувство.

Все мы чудовищные невежды, просто в разных областях.

Не нужен никакой план «Б», он только отвлекает от плана «А». Если вы хотя бы задумываетесь над планом «Б», в итоге вам, скорее всего, придется его использовать.

Если я к чему-нибудь прикасаюсь в кадре — все, это мое, такой уговор. У меня дома есть пара «сверчков» и черных костюмов из «Людей в черном», сенсорное оружие из «Я, робот», летный комбинезон из «Дня независимости».

Мне предлагали играть Нео в «Матрице», но, если бы я согласился, я бы точно все испортил.

Два плюс два равно четырем только до тех пор, пока вы согласны с тем, что два плюс два равно четырем. Главное — знать, что у вас всегда есть выбор.

Традиционное образование основано на фактах, числах и экзаменах, а не на истинном понимании материала и получении навыков по его использованию в реальной жизни. Поэтому мы с женой не отдаем наших детей в школу. Кого волнует, в каком именно году было Бостонское чаепитие? (уничтожение груза британских торговых судов в гавани Бостона, в четверг, 16 декабря 1773 года, положившее начало Американской революции. — Esquire.)

Я не верю, что можно быть рабом системы, если ты понимаешь, как эта система устроена.

«Государство» Платона — вот что должны читать дети. И еще «Политику» Аристотеля. Почему этого всего не преподают в первом классе?

Благодаря моему сыну я только сейчас начал понимать и понемногу принимать вот какую идею: некоторые вещи, которые ты не умеешь делать хорошо, это как раз те вещи, которые могут по‑настоящему помочь людям.

В Филадельфии, где я вырос, у меня есть приятель, Чарли Мак. Он меня учил так: «Нет, чувак, нет, тебе вот что нужно понять про женщин. Во‑первых, ты должен уметь их рассмешить, а во-вторых — должен при них кого-нибудь вырубить к е***не фене. Я вот так и делаю. Весь вечер такой весь из себя смешной-смешной, а потом мы выходим из кабака, и я кому-нибудь вламываю. Потому что женщинам нужно чувствовать себя защищенными». Но ему-то просто. В нем росту больше двух метров.

У нас, у людей, слишком много заморочек, нам все кажется слишком сложным, а на самом деле все довольно просто.

Если вы оказались в полном одиночестве, главное — выработать четкое расписание дня. Когда я готовился к съемкам в фильме «Я — легенда», я общался с людьми, которые бывали в таких ситуациях, с бывшими военнопленными, людьми, которые долго сидели в тюрьме в одиночках. Так вот, Джиронимо джи Джага из «Черных пантер» мне рассказывал, что когда он сидел в карцере, то каждый день тратил два часа на чистку ногтей — строго по расписанию. Еще он за шесть недель выдрессировал тараканов, и они приносили ему еду. Уж не знаю, правда ли это, или его мозгу нужно было создать такой образ, чтобы выжить. А один из бывших военнопленных учил меня, что нужно все время поддерживать внутренний монолог, иначе можно конкретно рехнуться. Он, например, в какой-то момент забыл, как называются пальцы на руке.

Знаете, что меня по‑настоящему пугает? Что в магазинах уже бывают камеры, которые запрограммированы на интуицию. Они могут запоминать лица грабителей и потом их распознавать.

Бокс — это такая штука, если начинаешь, то остановиться можно, только когда дошел до самого конца. Если ты вырубил человека в восьмом раунде, нокаутировал его, то вне зависимости от того, сколько тебе лет и насколько хорошо ты дерешься, ты будешь помнить, что остался еще один раунд. Он всегда тебя будет преследовать. Не даст остановиться. Бокс — пьянящий спорт. При том каждый раз, когда ты выходишь на ринг, ты понимаешь, что это может быть твой лучший бой или худший — вне зависимости от твоих навыков и возраста. В общем, совершенно непостижимая, пьянящая штука.

Когда меня представили Мухаммеду Али, он сказал: «А ты симпатяга, почти годишься, чтобы меня сыграть». Мы потом много лет не могли с ним решить, кто же из нас симпатичнее.

Не имею ничего против, если Майк Тайсон надает мне по морде и отправит в нокаут. Но пусть уж я получу на замахе, а не когда буду дрожать, загнанный в угол.

Слишком многие сейчас тратят деньги, которых они не заработали, на вещи, которые им не нужны, чтобы произвести впечатление на людей, которые им не нравятся.

Это, конечно, очень наивно, но несколько лет назад я сказал, что искренне верю, что мог бы стать президентом Соединенных Штатов. Наверное, всякие политические эксперты надо мной тогда только посмеялись. Но отправьте мня хоть сейчас на детектор лжи, и я повторю: я абсолютно, на сто процентов уверен, что мог бы стать президентом Соединенных Штатов. А еще я абсолютно, на сто процентов уверен, что способен полететь в космос. И точка.

Когда я вмазал тому пришельцу и сказал: «Добро пожаловать на Землю», — вот это было по‑настоящему круто. источник